Николай Иванович Абдулов (1907-1969 гг.) – человек очень необычной судьбы.
По гражданской специальности Н.И. Абдулов был терапевтом и сразу после начала войны был призван на фронт в качестве военврача 3-го ранга. Летом 1941 года танковая дивизия, в которой он служил, оказалась в окружении в районе Орши в Белоруссии и несколько недель пыталась пробиться к своим. Николай Иванович сопровождал санитарные обозы с ранеными, 3-го августа немцы обнаружили группу советских военнослужащих и захватили их в плен. Николай Иванович был при этом тяжело ранен. С этого дня начались его скитания по лагерям для военнопленных. С августа 1941 г. по январь 1945 г. он находился в лагерях для военнопленных в Смоленске, Литве, Чехословакии. В этих лагерях он исполнял должность врача и, как свидетельствуют бывшие узники лагеря Домбрау (в Чехословакии) использовал свое положение для спасения здоровья и жизни заключенных. Н.И. Абдулов освобождал людей от работы на шахте (временами число освобожденных им по болезни доходило до 35-40% от общего количества узников), многих людей отправлял в госпиталь, причем некоторым из них искусственно создавал видимость нарывов и ожогов и даже доставал заключения рентгеноскопии на туберкулез легких. Не считаясь с опасностью для собственной жизни, он добился усиленного питания для больных, в то время как в других лагерях больные получали лишь половину лагерного пайка. По словам его товарищей по заключению, «санитарная часть ... лагеря была местом отдыха и восстановления здоровья сотням русских военнопленных, местом не только физического укрепления, но и моральной поддержки для упавших духом» - все это мы можем прочитать в характеристике, которую дали Абдулову его бывшие товарищи по заключению уже после освобождения лагеря советскими войсками.
Деятельность Абдулова в конце концов вызвала подозрения у немцев, которые решили застрелить его во время эвакуации лагеря якобы при попытке к бегству. Но Николай Иванович, заранее предупрежденный об этом одной из вольнонаемных работниц лагерной кухни, 27 января 1945 года вместе с двумя другими заключенными действительно совершил побег из лагеря, «имея шансы на успех не более как 1 к 1000»: на лагерной кухне над плитой потолок был обшит фанерой, и один лист отгибался так, что можно было пролезть. Абдулов и еще двое заключенных ночью пробрались на кухню и спрятались «на чердаке». Наутро немцы расстреляли нескольких заключенных, которые попытались спрятаться под нарами, а затем пришли на кухню. Персонал (вольнонаемные из чехов) уверяли их, что никого там нет, но немцы на всякий случай потыкали штыками в потолок. Тонкая фанера легко протыкалась. Н.И. Абдулов на всю жизнь запомнил появившийся рядом с его боком штык и лучик света, промелькнувший в пробитом штыком отверстии. С 27 января по 3 мая 1945 г. (до прихода Красной Армии) Абдулова скрывали чешские друзья.
В дальнейшем он был вновь призван в ряды Красной Армии, а после демобилизации работал врачом.
Многие его товарищи по несчастью сначала ничего не знали о его дальнейшей судьбе, о том, удался ли его побег.
Но поскольку бывшие узники поддерживали между собой связь, весть о благополучном спасении Николая Ивановича распространилась, и ему стали приходить письма.
Писали из разных концов Советского Союза люди, которых он спас от верной смерти.
С некоторыми – как, например, с Сергеем Ивановичем Романовым и Иваном Андреевичем Ворошиловым, он поддерживал переписку на протяжении многих лет и встречался лично. Сергей Романов присылал в письмах свои стихи о пережитом - одно из стихотворений размещено в этом разделе.
История Николая Ивановича Абдулова вдохновила сразу нескольких юных художников, которые изобразили самый драматичный момент его биографии – побег из лагеря.
По гражданской специальности Н.И. Абдулов был терапевтом и сразу после начала войны был призван на фронт в качестве военврача 3-го ранга. Летом 1941 года танковая дивизия, в которой он служил, оказалась в окружении в районе Орши в Белоруссии и несколько недель пыталась пробиться к своим. Николай Иванович сопровождал санитарные обозы с ранеными, 3-го августа немцы обнаружили группу советских военнослужащих и захватили их в плен. Николай Иванович был при этом тяжело ранен. С этого дня начались его скитания по лагерям для военнопленных. С августа 1941 г. по январь 1945 г. он находился в лагерях для военнопленных в Смоленске, Литве, Чехословакии. В этих лагерях он исполнял должность врача и, как свидетельствуют бывшие узники лагеря Домбрау (в Чехословакии) использовал свое положение для спасения здоровья и жизни заключенных. Н.И. Абдулов освобождал людей от работы на шахте (временами число освобожденных им по болезни доходило до 35-40% от общего количества узников), многих людей отправлял в госпиталь, причем некоторым из них искусственно создавал видимость нарывов и ожогов и даже доставал заключения рентгеноскопии на туберкулез легких. Не считаясь с опасностью для собственной жизни, он добился усиленного питания для больных, в то время как в других лагерях больные получали лишь половину лагерного пайка. По словам его товарищей по заключению, «санитарная часть ... лагеря была местом отдыха и восстановления здоровья сотням русских военнопленных, местом не только физического укрепления, но и моральной поддержки для упавших духом» - все это мы можем прочитать в характеристике, которую дали Абдулову его бывшие товарищи по заключению уже после освобождения лагеря советскими войсками.
Деятельность Абдулова в конце концов вызвала подозрения у немцев, которые решили застрелить его во время эвакуации лагеря якобы при попытке к бегству. Но Николай Иванович, заранее предупрежденный об этом одной из вольнонаемных работниц лагерной кухни, 27 января 1945 года вместе с двумя другими заключенными действительно совершил побег из лагеря, «имея шансы на успех не более как 1 к 1000»: на лагерной кухне над плитой потолок был обшит фанерой, и один лист отгибался так, что можно было пролезть. Абдулов и еще двое заключенных ночью пробрались на кухню и спрятались «на чердаке». Наутро немцы расстреляли нескольких заключенных, которые попытались спрятаться под нарами, а затем пришли на кухню. Персонал (вольнонаемные из чехов) уверяли их, что никого там нет, но немцы на всякий случай потыкали штыками в потолок. Тонкая фанера легко протыкалась. Н.И. Абдулов на всю жизнь запомнил появившийся рядом с его боком штык и лучик света, промелькнувший в пробитом штыком отверстии. С 27 января по 3 мая 1945 г. (до прихода Красной Армии) Абдулова скрывали чешские друзья.
В дальнейшем он был вновь призван в ряды Красной Армии, а после демобилизации работал врачом.
Многие его товарищи по несчастью сначала ничего не знали о его дальнейшей судьбе, о том, удался ли его побег.
Но поскольку бывшие узники поддерживали между собой связь, весть о благополучном спасении Николая Ивановича распространилась, и ему стали приходить письма.
Писали из разных концов Советского Союза люди, которых он спас от верной смерти.
С некоторыми – как, например, с Сергеем Ивановичем Романовым и Иваном Андреевичем Ворошиловым, он поддерживал переписку на протяжении многих лет и встречался лично. Сергей Романов присылал в письмах свои стихи о пережитом - одно из стихотворений размещено в этом разделе.
История Николая Ивановича Абдулова вдохновила сразу нескольких юных художников, которые изобразили самый драматичный момент его биографии – побег из лагеря.